Изображение жизни "униженных и оскорбленных"
вот отрыл разбирая шкаф))
вот отрыл разбирая шкаф))
"Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти?" - в тоске восклицает Мармеладов. Полный, опустившийся он еще не забыл, что он человек, не утратил чувство болезненной, безграничной любви к детям и жене.
Страшное впечатление производит его исповедь, произнесенная в распивочной, в темном углу, за мелким столом. Рассказ его прерывается комментариями слушателей: "Забавник!" "Да что тебя жалеть-то!" "Заврался!".
Трагический характер этой исповеди усугубляется несоответствием высокого, насыщенного славянизма, витиеватого языка Мармеладова и тех обыденных: "Я пресмыкаюсь в тине," "В сем сострадания у чувства ищу." Рассказ Мармеладова прерывается !знаменательной сценой: "Вошла с улицы целая партия пьяниц, уже и без того пьяных, и раздались у входа звуки нанятой шарманки и детский надтреснутый голосок семилетний, певчий "хуторок". Среди персонажей, населяющих страницы романа, мы часто встречаем детей. Писателя неотступно преследует мысль об их судьбах, его сердце особенно остро ранят их страдания. О детях с тоской и мукой говорит Раскольников: "Неужели не видела ты здесь детей, по углам, которых матери милостыню высылают просить? Я узнавал, где живут эти матери и в какой обстановке. Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний ребенок развратен и беден, вор. А ведь дети - образ Христов: "Сие есть царствие божие, он велел их чтить, любить, они - будущее человечества."
Таков был страшный мир нищеты, невыносимых страданий, мир, в котором рождаеться полубезумные замыслы Раскольникова.
Д. по-своему отлично понимал, что современная ему эпоха была эпохой капиталистической, основной закон которой вырождался, по его мнению, в господстве "миллиона" или "золотого мешка", в замене властью денег всех патриархальных, более естественных и органических взаимоотношений между людьми. Мир капитализма - мир всеобщего распадения, разъединения, всеобщего равнодушия и всеобщей безжалостности. Страсть к золоту сильней любви, красота, женщина, ребенок, такие, как Дуня, как Соня, превращаються в товар, которым можно торговать, и торгуют, как всяким другим товаром.
Ни Мармеладова, ни Сони, ни всю их семью нельзя ни винить, ни презирать; вина за их состояние, социальное и нравственное, лежит не на них, а на строе.
Проднссия С.М. - неизбежный, неумолимый результат условий, в которых она живет. Вслед за ней, по той же дороге, пойдут с тем же лозунгом пойдут и Полечка с сетрицей и братцем, которых она поддерживала кое-как своим "золотым" промыслом.
Д. понимал железную силу тисков нужды и обстоятельств тисков нужды и обстоятельств, сдавивищих Соню. С точностью социолога он обрисовал узкие "просторы", которые оставила ей судьба для собственного "маневра". Но тем не менее Д. нашол в Соне, в беззащитном подростке, выброшенном на тротуар, в самом забитом, самом последнем человеке больного столичного города, источник собственных верований, собственных решений, собственных действий, продиктованных своей совестью и своей волей.
Продиссия ввергает Соню в позор и низость, но мотивы и цели, впоследсвие которых она вступила на свой путь, самоотверженны, возвышенны, святы. Продгессию свою Соня избрала по неволе, другого выбора у нее небыло, но цели, которые она преследует в своей проднссии, поставлены ею сомой, поставлены свободно.
В чистой святой девушке,
в Дуне, открываеться во-
зможность зла и преступ-
ления, - она готова продать
себя, как Соня.
Соня делает зло себе, чтобы иметь возможность оказать добро другим, такие же обездоленным и беззащитным, как она.
Соня совершает подвиг любви, мир лоснеет в "грехе". Соня жертвует собой во имя любви к близким, и подвиг ее прекрасен, и уж мир виноват в том , что огонь, на котором она себя сжигает, это безобразие, пакость, позор.
безобразие, пакость, позор.
ОтветитьУдалить